— Слепил из меня чудовище…

— Чудовище? — Усмехнулся он резко. — Так вот за кого ты меня держала все это время. Я и мне подобные были для тебя просто монстрами.

— Чертовски расчетливыми к тому же. — Не собиралась разубеждать его она. — И то, что ты сделал со мной… это перекрывает даже твое предательство.

— Я сделал? — Мужчина негромко рассмеялся. — Это то, чем ты являлась от рождения. Я лишь пробудил твою истинную сущность.

— Мой отец — Фрэд Джелли. И никто иной.

— Как скажешь. Однако в тебе нет и капли его крови. — Поднявшись из своего кресла, Дэймос прошел к кровати, протягивая руку. Однако, вопреки Мишиным страхам (предвкушению), мужчина не прикоснулся к ней, а просто провел пальцами по скованному ледяной коркой изголовью кровати. — Хочешь сказать, что причина всего этого — я? Моя стихия огонь. Не лед.

Вздрогнув, девушка следила за тем, как Дэймос выпрямляется, отходя к окну. Спокойный, угрюмый и невероятно задумчивый, в двух словах — совершенно непривычный.

Он не шутил и не лгал, это было очевидно. Но… она не человек? Какая новость будет следующей? Кажется, она уже вынесла предостаточно убийственных откровений, преподнесенных щедрой судьбой. И больше она не вынесет ни одного.

Отведя взгляд от большой темной фигуры мужчины, смотрящего за окно, Михаэль уставилась в пустоту прямо перед собой. Она вспомнила свою семью. Брата, мать, отца. Мысль о том, что она на самом деле была лишней в этой семье причиняла новую боль. Хотя, разве она не задавалась этим вопросом раньше? Ее внешность кричала о том, что Михаэль носит фамилию «Джелли» лишь формально. И когда в ее детской голове поселились сомнения, мама придумала красивую сказку: зима подарила новорожденной девочке удивительную внешность — волосы цвета снега, и глаза цвета голубого льда.

А она поверила.

— Моя семья… — Желание узнать правду перевесило злость и гордость. — Ребенок…

— Твоя семья в полном порядке. У твоей матери родилась здоровая кареглазая, темноволосая девочка — Эмили. — Ответил Дэймос не оборачиваясь. — Вчера официально прошли твои похороны, следовательно, в силу вступило твое завещание.

— По…хороны? — Прошептала не веря своим ушам Миша. — Какие еще похороны?!

— Нашлись свидетели, которые видели твою смерть на поле боя. К тому же там была такая мясорубка…

— А мои… родители. Они тоже…

— Да. Они тоже. — Резко ответил Дэймос, поворачиваясь к ней лицом. — И тебе лучше думать так же. Генерал армии Эливиар, баронесса Семи Королевств погибла там. Рядом со стеной теперь братская могила, которая стала пристанищем твоего прошлого. Тебе лучше думать, что отныне начинается твоя новая жизнь.

— Новая жизнь?! — Вскричала она, вскакивая с кровати. — Тебе легко говорить! Почему тогда ты не забрал вместе с моим прошлым еще и мои воспоминания! О какой новой жизни может идти речь, когда я оставила дом, семью, родину там! Возможно, тебе следовало вырезать мое сердце, чтобы я могла начать твою гребаную «новую жизнь»! — Ухмыльнувшись Миша позволила дальнейшие слова скрепя сердце: — Такое уже было однажды, когда меня приговорили к изгнанию. Меня оторвали от семьи, уничтожили мой прошлый мир, все, чем я жила прежде. Теперь ты делаешь в точности тоже самое. Стоит ли напоминать, какой приговор ты вынес Лиону? Но себя ты теперь виновным не считаешь? Нет? Хотя, чего я стараюсь… такому как ты никогда не понять…

— Не понять? — Перебил ее Дэймос, заставляя замолчать. — Легко говорить? Ты, кажется, любишь жалеть себя, тебе нравиться изображать из себя несчастную жертву.

— Ч-что?!

— Возможно, тебе стоит иногда оглядываться по сторонам. Потому что никому еще не доводилось испытывать то, через что прошел я. И то, что ты сейчас строишь из себя похищенную принцессу… это выглядит по крайней мере нелепо. — О, кажется, она его окончательно довела. — Легко говорить? Да, пожалуй, потому что я, в отличие от тебя, испытал на себе все муки рабства. В полном объеме. Можешь мне поверить, ни один господин не считал нужным хотя бы допустить мысль, что я не простая вещь. — Тяжело дыша, он, кажется, ждал ее слов. Девушка же просто стояла возле кровати, нахмуренно на него смотря. — Я не принуждал тебя, Михаэль. В тот раз никто тебя за язык не тянул, ты сама нарекла себя моей. И если бы ты действительно имела в виду то, что говоришь, тебя бы не удивляло положение вещей, согласно которому ты находишься здесь, рядом со мной. А не мертва. — После секундной паузы он добавил: — Или рядом со своей семьей, которую можешь убить по неосторожности.

Его последние слова — вот, что заставило ее вздрогнуть.

— Я бы… я бы никогда… ты ничего не понимаешь!

— Ты не человек! Никогда им не являлась, а теперь твоя сущность, непокорная и неприрученная, проявляет себя. Поверь мне, человек не проживет рядом с тобой и дня. Страх, любое колебание эмоций, случайность могут стать роковыми. Ты становишься сильнее с каждым днем. И совсем скоро твоя сила возьмет над тобой контроль, если ты не подчинишь ее своей воле. И смотря на тебя я понимаю, что ты даже не собираешься.

Глаза мужчины, наполненные нелогичным беспокойством и злостью, подтвердили его слова. Он не лгал, следовательно, все куда хуже, чем казалось вначале. На самом деле волновать ее должно не обернувшееся против нее проклятье, не миф о ее гибели, не Дракон со своей ложью, не его невеста (она уж точно!), а собственное состояние.

Миша посмотрела на свои дрожащие руки, потом оглянулась по сторонам, понимая, что все сказанное Драконом — жестокая правда.

— А что насчет тебя? Если я так опасна, с какой стати ты постоянно ошиваешься рядом?

— Ты за кого меня принимаешь? — Хмыкнул Дэймос, а на его губах отразилась слабая улыбка. Словно он был рад, что она наконец обратила внимание на его слова. Или что она наконец отвлеклась от темы «ублюдок-предатель-никогда-не-прощу».

— Возможно, тебе стоит запереть меня. Как животное, до уровня которого ты меня опустил…

Ох, ты ж черт.

— Можешь думать и говорить, что хочешь, Михаэль…

— Какая щедрость!

— …но чем скорее ты поймешь всю серьезность сложившейся ситуации, тем лучше будет для тебя. — Ледяным тоном произнес мужчина. — Ты можешь ненавидеть меня, можешь призирать. Можешь строить из себя оскорбленную и несчастную жертву, причитать и обвинять меня и жестокую судьбу. Все что хочешь, если тебе станет легче. Но когда ты очнешься и поймешь, что тебе нужна помощь, ты придешь и попросишь меня о ней.

— Да… да… да как ты смеешь еще говорить подобное?! — Прошипела Михаэль, удерживая себя на месте.

Она не доверяла себя до такой степени, чтобы добровольно к нему приближаться. К тому же, причинить ему боль, означало причинить ее себе. В этом теперь не было ни малейшего смысла.

— Тебе нужна помощь. — Продолжил спокойно Дэймос, словно не замечая ее ярости. — Тебе не справиться самой с…

— Помощь?! Ты мне уже помог! С меня довольно!

— …тем, на что уходят десятилетия. К тому же, рожденным с этой силой, обучение дается намного легче, в отличие от такого уникального случая, как ты. Даже сейчас, пока ты себя жалеешь, энергия растет и совсем скоро она разрушит тебя изнутри, если ты не позволишь мне помочь…

— Мне от тебя нужно лишь одно! Чтобы ты убрал это мерзкое клеймо с моей спины!

— …или если не будешь питаться. — Миша резко замолчала, поперхнувшись вдохом. — Позволь мне покормить тебя, Михаэль.

— Не… нет уж, сама справлюсь.

— Ты до сих пор не поняла, что обычная еда не подходит тебе?

— От тебя я ничего не приму в любом случае.

— Неужели. — Голос звучал на удивление спокойно. Хотя, разве это нелогично? Ведь отныне именно она зависела от него целиком и полностью. — Хорошо, я понял тебя. Твоя гордость — не та вещь, которую я могу сломать. — Теперь настала ее очередь говорить «неужели». — Просто помни, что я с удовольствием дам тебе все, о чем ты меня попросишь. — Прежде чем она открыла рот, мужчина продолжил: — Кроме «свободы», конечно. Ты свободна, Михаэль, делай что хочешь, но только здесь, рядом со мной.